втором этаже пол был дубовым, а стены дома украшала богатая роспись. Меблировка не впечатляла дороговизной, хотя стулья, табуреты и ящики с приспособленными к сидению крышками сделал искусный мастер, украсив их резьбой.

Геррик был изрядно удивлен роскошью жилища бывшего раба. Похоже, Карн был весьма оборотистым дельцом. Об этом свидетельствовало и угощение, которое он выставил в честь встречи с давним приятелем.

Ели ромеи обычно два раза в день, который у них начинался утром, а не в полночь, как у римлян, или вечером, как у евреев. Поэтому первым часом называлось время восхода солнца, третьим часом – середина утра, шестым часом – полдень, девятым часом – середина дня, затем следовали вечерня – час перед заходом солнца и повечерие – время после захода солнца. Об этом делении напоминали не только движение солнца, тени домов, но и звуковой сигнал – удары колотушки по деревянному билу симандру, но чаще по звуку колоколов.

Как только ромеи вставали, они устраивали первую трапезу, которая называлась аристон, а к концу дня – вторую, дейпнон. Но мог быть еще и ужин.

Во время аристона ели хлеб, рыбу, мясо и овощи. А вечером, во время дейпнона, – птицу, дичь, яйца и фрукты. Но у руса этот канон не выдерживался; он ел тогда, когда заблагорассудится.

Поэтому у его повара-раба в любое время дня и ночи всегда находилось чем накормить своего господина, и не только самого Карна, но и гостей торговца живым товаром, частенько навещавших щедрого руса. Своими трапезами он приобрел много друзей и приятелей, в том числе высокопоставленных, которые нередко выручали его в щекотливых делах.

Украшением стола был огромный фигурный каравай с соблазнительной коричневой корочкой, испеченный из пшеничной муки высшего сорта. Затем слуги поставили большое керамическое блюдо с жареными свиными ножками, еще одно с большой рыбой, запеченной на угольях, блюдо поменьше с окороком и ветчиной, миски с маринованными оливками, копченым рыбьим балыком, а также вазы с овощами и фруктами. Конечно же, на столе были и разнообразные сыры (горные и равнинные, белые и золотистые, твердые и мягкие), соусы и непременный елаион – оливковое масло.

Геррику особенно понравился чрезвычайно острый, пастообразный соус. Посмеиваясь, Карн рассказал своим гостям, как его изготавливают, что несколько умерило гастрономический пыл Геррика, который чересчур злоупотреблял «гарумом»; так назывался соус. Рыцарь думал, что тот состоит из каких-то необычных, экзотических составляющих типа крокуса[80], который привозили из Индии и который стоил неимоверно дорого, буквально на вес золота.

«Гарум» делали из сложенной слоями и засоленной вместе с внутренностями мелкой рыбешки, приправленной пряностями. Обычно соус дозревал в течение двух-трех месяцев в рыбозасолочных цистернах, обмазанных для изоляции цемянкой, или в специальных плетеных корзинах, где его тщательно перемешивали, а хранили в пифосах, откуда доставали особыми керамическими цедилками.

Иногда рассол со смесью вина доводили до кипения, добавляли рыбу, ее внутренности, икру, а иногда крабов, устриц, мидий, оставляли две трети отвара и многократно его фильтровали. Способов изготовления «гарума» было довольно много, и каждый выбирал тот, который ему больше подходил по вкусу.

Вино пили по варварской традиции – в чистом виде. У ромеев полагалось запивать неразбавленным терпким вином только рыбу. И Себальд, и Геррик, бывалые солдаты, не понимали, зачем портить прекрасный винный вкус водой. Про руса и говорить было нечего – он с юности привык к крепким напиткам; ставленые мёды куда крепче греческих вин.

У ромеев традиционно ни одно застолье не обходилось без вина. Они ценили в нем красивый цвет и тонкий аромат.

А сортов вин в империи ромеев было великое множество: вина золотистого, белого и черного цвета; сладкие, кислые, легкие и крепкие; долго хранящиеся и скоропортящиеся; не только виноградные, но и фруктовые – из свежих яблок, груш, граната; ягодные – из кизила, вишен, лавровых ягод, ягод мирта; вина цветочные – с анисом, шафраном, лепестками роз; из меда, полыни, пшеницы, ячменя, овса, полбы, проса (по рецептам варваров); с настоями и добавками из смол, пряных растений и трав – алоэ, ладана, смирны, колосков нарда, семян укропа, перца, сельдерея, дикой петрушки, копытника, руты.

Карн был большим любителем выпить и повеселиться. Огромного роста, с шапкой рыжеватых волос и с густым румянцем во всю щеку, он напоминал Бахуса, бога вина у древних греков и римлян. Его басистый голос временами гремел как иерихонская труба.

– …Конечно, жить здесь можно, но не приведи Господь нарушить закон! – Карн сокрушенно покачал головой. – Бездельников ромеи терпеть не могут. А уж бедным здесь вообще делать нечего. Бедняков принуждают работать в пекарнях и на уличных рынках. Хочешь не хочешь, а иди, мети улицы. Поначалу и мне пришлось помахать метлой… Безделье ведет к преступлениям – так говорит порфирородный. Пьянство считается причиной беспорядков и бунтарства, поэтому таверны закрываются, едва солнце скроется за горизонтом. За кровосмешение, умышленные убийства, частное изготовление и продажу пурпуровой ткани, предназначенной лишь для членов семьи василевса, или обучение иноземцев строительству кораблей могут запросто отрубить голову, посадить на кол или утопить в одном мешке со свиньей, петухом, гадюкой и обезьяной. Торговцу, обвесившему покупателя, отрубают руку. А поджигателей ждет смерть на костре.

– Но в Священной Римской империи законы не менее строгие, – возразил Себальд. – Да и бедному человеку приходится туго. По крайней мере, василевс и богатые ромеи содержат за свой счет больницы, богадельни и приюты. Насколько мне известно, в Константинополе существуют дома для раскаявшихся проституток (а некоторые из них вообще становятся «святыми»). Здесь есть даже исправительные учреждения для падших аристократок.

– Что да, то да, – согласился Карн. – Но что стоит за этой благотворительностью? Здесь такие налоги и поборы, что впору удавиться. Европе до нас далеко. Помимо основных налогов приходится нести и тяжелые повинности – строить дороги, поставлять стройматериалы, перевозить грузы – и все бесплатно. Торговцы и ремесленники несут круговую ответственность за выполнение своих повинностей государству. Ежели кто-то один проштрафился, ответ держат все. Вдруг крестьяне-должники разбегутся из какой-нибудь деревни, опустевшие земли причисляются к соседней общине, которая обязана расплачиваться за беглецов.

– Везде хорошо там, где нас нет, – мрачно заметил Геррик. – Можно подумать, что у нас сплошная благодать… Мне вот из-за наших «чудесных» законов приходится слоняться по свету, потому как у меня нет ни кола ни двора.

– Зато ты кавалларий и свободный человек, – заметил Карн. – А свобода стоит дорого, уж поверь мне.

– Кто бы спорил… – буркнул Геррик и лихо осушил очередной кубок.

– Однако, как я приметил, твой визит ко мне не случаен, – сказал Карн, остро взглянув на Себальда. – Не так